Фоторепортажи

Школьник расстрелял учителя и полицейского, более часа держал свой класс в заложниках. Теперь не в Штатах, в Москве. Неужели "мода" на кровавые разборки пришла и в нашу страну? Что делать родителям, учителям и самим подросткам? Об этом в интервью корреспондента ИА "Камчатка" Ольги Семеновой с кандидатом психологических наук, доцентом кафедры теоретической и прикладной психологии КамГУ им. Витуса Беринга, психологом-консультантом Евгенией Птичкиной.

Евгения Леонидовна, вчера вы встречались с родителями учеников одной из Петропавловских школ. Как вам показалось, родители напуганы?

Да, большинство родителей испуганы и расстроены, озадачены происходящим. Но это не значит, что увеличится число тех, кто будет провожать своих детей до порога школы и дежурить, ожидая окончания занятий. Нас психологически защищает понимание того, что это пусть произошло и в нашей стране, но очень далеко, на расстоянии многих тысяч километров.

При этом мы знаем, что критические ситуации в школах случаются и на территории Камчатки. Мне кажется, что гораздо более шокирующим было событие, которое произошло несколько лет тому назад, когда девочка убила свою одноклассницу в присутствии других подростков, была групповая дикая драка. Это гораздо менее объяснимо с точки зрения психологии, чем то, что произошло в московской школе.

С моей точки зрения, как психолога, самая большая опасность того, что произошло в Москве, это то, что мы получили прецедент.

В США оружие есть у очень многих людей. И подобных трагедий в год происходит немало. У нас же получить разрешение на владение и хранение оружия нелегко. Тем не менее и в России произошла стрельба в школе. Почему?

В доме держали оружие. Совершенно очевидно, что правила его хранения не соблюдались. Либо ружья хранились вне сейфа, либо мальчик знал пароль от замка, либо украл его, не важно, это ответственность отца. Ничего бы не произошло, если бы правильно вел себя взрослый человек. В прессе прошла информация, что родители не выходят на связь ни с администрацией школы, ни с правоохранительными органами, отмежевались от своего сына. При этом мальчик взят под стражу. Для психолога это является косвенным показателем того, что замкнутость мальчика, его неадекватное поведение до трагедии было прямо связано со сложившейся семейной ситуацией.

Поэтому я убеждена, что правоохранительные органы, которые занимаются контролем за людьми, имеющими оружие, должны активно работать с комиссией по делам несовершеннолетних. Если мы видим, что в семье, имеющей оружие в доме, ребенок или подросток неоднократно уходил из дома, участвовал в драках, воровал , прогуливал школу, с такой семьей нужно немедленно начинать активную работу. Не знаю, насколько это правомерно, но, возможно, на какое-то время нужно забрать оружие у этих родителей.

У нас на Камчатке оружия достаточно много. Здесь живут охотники, есть люди, которые держат карабины, как защиту от дикого зверя. Так что провести превентивную работу было бы очень разумно.

Очень нетипично, что стрельбу открыл отличник. В тех же Штатах "стрелками" становятся, как правило, люди неблагополучные.

Это очень показательно, что благополучие и неблагополучие ребенка не определяется по уровню успеваемости..."Неблагополучные" могут быть и отличниками, как московский школьник Сергей. С такими ребятами нужно вести работу в школе Есть основания присмотреться (то есть удвоить, утроить адекватную заботу) к детям, которые системно конфликтуют с одноклассниками, учителями. Им нужно дать возможность раскрыться в творческой деятельности, в отношениях со сверстниками. Быть может, даже искусственно организовав ситуацию успешности. Здесь хороши давно проверенные средства – участие школьника в массовой форме творчества: создание больших плакатов, пение, танцы, спортивные состязания. Кстати, даже если ребенок замкнут просто в силу темперамента, внимание будет не лишним. Лучше перестараться, чем кого-то упустить.

Виноваты ли средства массовой информации? Освещая события, пресса поневоле предлагает и некие схемы решения проблем, может быть даже и преступные.

Механизм подражания на подобные ситуации безусловно влияет. Ведь что было? Средства массовой информации регулярно и не без злорадной истерии обсуждали случаи стрельбы в США. А ведь там гибли тоже дети ,тоже учителя... живые люди, не так сильно от нас и отличающиеся. Реакция на такие сообщения может быть разной, и далеко не всегда тема понимается так, как это хотел бы журналист. Вполне возможно, что в данном случае сработал эффект подражания. Если бы этот Сережа не слышал о стрельбе в американских школах, он , наверняка, нашел бы другой способ совершить насилие, но результаты были бы не такими трагическими.

Иногда, понимая, что мы не можем контролировать то, как понимают сказанное в прессе, нужно проявить разумную сдержанность.

Что делать родителям, которые уверены в своих детях, но не уверенны в одноклассниках?

Родителям надо консолидироваться. И не только из-за подобных трагедий. Именно в том периоде, когда дети перестают быть детьми и становятся подростками, особенно важно знать круг их общения, знать из каких семей их друзья, как и чем живут их родители. Работают ли те в офисах, торгуют на рынке, занимаются браконьерством, оказывают платные, но не совсем социально одобряемые услуги? К сожалению, далеко не каждый взрослый имеет доступ к приватной информации своего ребенка. Конечно, в данном случае не имеется ввиду безобразное поведение родителей, когда они инспектируют социальные сети, телефоны, дневники. Папы и мамы должны честно посмотреть на то, как они относятся к своему ребенку.

Почему подросток не желает посвящать родителей в свои дела? Потому что родители в этих делах ведут себя нетактично, не слишком деликатно, без уважения к личности своего ребенка. Поэтому подросток сопротивляется проникновению родителя в свою систему отношений. При этой ситуации опасность возрастает многократно. И родители теряют возможность как-то с ней справиться.

Если родители ребят из одного класса (класс имеет значение, ведь именно в свой класс Сергей притащил оружие, именно одноклассников он взял в заложники) знают друг друга, между собой находятся в рабочем контакте, созваниваются, два-три раза в год встречаются вместе с детьми на совместных мероприятиях, риск будет намного меньше. Например, при выезде на природу сразу будет видно, кто поехал, кто не поехал, как вел себя тот, кто поехал. Кто ставил лагерь, кто валялся в это время на траве, кто регулярно бегал покурить, как подростки вели себя у костра, кто пел, кто исподтишка пытался употребить алкоголь. Это дает огромный простор для размышлений. Именно это я и называю консолидацией. Если родители хотят обеспечить безопасность своих детей, они должны сотрудничать. И быть терпимыми друг к другу.