Фоторепортажи

Поздравляю! В нашем календаре появился новый праздник. В конце 2013 года на 68-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН была принята резолюция о провозглашении 3 марта Всемирным днем дикой природы. Таким образом в 2014 году мы будем праздновать его впервые. 

Современная цивилизация давно себя отделила мира дикой природы. "Мы не такие, мы особенные". Тем не менее, как бы ни хотелось человеку объявить себя венцом творения, зависим мы от природы целиком и полностью.

Давайте для примера представим наш мир после глобальной экологической катастрофы. Люди живут в бункерах, фильтруют воду, выращивают животных и растения на подземных фермах, перерабатывают по кругу одни и те же ресурсы. То есть вкалывают, чтобы выжить. Без перспектив, на износ. 

А пока человечество не угробило свою планету, мы получаем блага от природы бесплатно, не прикладывая ни какого труда. Леса удерживают воду и почву, дают кислород, болота останавливают наводнения, бескрайние снега полюсов формируют климат на Земле. Даром. А кто и когда уважал бесплатное? 

Новый подход к оценке стоимости природного капитала должен изменить это отношение. И в нашей стране эта работа начинается с Камчатки. 

В конце прошлого года в Москве в Министерстве природных ресурсов прошло обсуждение, в котором приняли участие экологи, экономисты, представители ведущих ВУЗов страны и Российской Академии наук, чиновники. Речь шла о крайней важности для России активного внедрения прогрессивного подхода к оценке стоимости природного капитала, т.е. суммарной ценности биоразнообразия, функций экосистем и природных ресурсов, которые являются фундаментом благополучия каждого человека и общества в целом.

Довольно сложная формулировка. Понять, что имеется ввиду, нам поможет Сергей Рафанов, руководитель Камчатского/Берингийского экорегионального отделения Всемирного фонда дикой природы (WWF).

Сергей Владимирович, что разве можно посчитать, какой вред люди наносят природе?

Обычно при оценке ущерба за основу берется список стоимости природных объектов. Это спиленное дерево стоит столько-то рублей, гибель такого-то зверька – столько-то рублей. В таких расчетах не берутся во внимание функции, которые выполняют экосистемы. Если мы, к примеру, потеряем тот участок леса, который отвечает за очистку воды, вырубим его под коммерческую застройку, нам придется строить очистные сооружения, вкладываться в инфраструктуру, обслуживать эти сооружения, платить заработную плату людям. А до вырубки мы все это получали бесплатно. Поэтому данное нововведение предполагает, что в учет будут браться не только какие-то банальные оценки конкретного зверька или дерева, а функции, которые выполняет природа. 

Давайте сравним. У нас есть два склона сопок, на которых можно построить жилые дома. И там и там одинаковый набор деревьев, зверей и птиц. Только с одного склона стекает ручей. По старой схеме вред природе при расчистке одного и другого склона одинаковый. А по новой схеме получается, что стоимость проекта на той сопке, где идет водоотвод, гораздо выше. 

При застройке сопки, питающей ручей, прекратится нормальный сток, внизу наверняка начнется заболачивание, будут нужны деньги на осушение. К тому же та вода, которая стекала в ручей, играла определенную роль в водном балансе в низине. Кстати, это очень частый конфликт – между населением населенных пунктов выше и ниже по течению реки. Когда те люди, которые живут в долинах жалуются на тех, кто живет выше по течению, из-за загрязнения, отвода необходимой воды или, наоборот, резкого сброса. 

На Камчатке есть более серьезные примеры, когда в угоду краткосрочным выгодам, забываются долгосрочные убытки. Основная зона конфликтов между теми, кто живет возобновляемыми, вечными ресурсами (охота, рыба, дикоросы) и теми ,кто использует невозобновимые ресурсы. Так в конце 2013 года было два судебных процесса по факту нарушения природоохранного законодательства в отношении горнорудной компании, работающей на реке Озерная на восточном побережье.

Что там происходит? Строится горнорудный объект, планируется добыча золота, серебра лет на 10-15, в зависимости от запаса. При этом нарушается баланс лососевых экосистем в тех реках и притоках, на которых работают добытчики. По оценкам ученых в краткосрочной перспективе потери от полутора до трех тысяч тонн уловов. Вроде не так много. Но в перспективе это будет аккумулироваться, и в конце концов уловы упадут значительно. Ведь лосось нерестится там, где родился. А если в этих реках не будет рыбы, возвращаться туда будет некому. К тому времени уже горнорудная компания прекратит свое существование, выработки пройдут, рабочих мест нет. Туристический потенциал тоже упадет, причем намного раньше. Скажите любому рыбаку, который едет в такую даль как на Камчатку, чтобы просто провести хорошо время и половить рыбу, что по соседству с тем местом, где он будет ловить, работает горнорудный объект. Он просто не поедет ни за какие деньги, даже за бесплатно. Будут и потери в сопряженных отраслях –рыбопереработке, сфере обслуживания, судостроении. Этот финансовый ущерб должен закладываться изначально в экологическую часть проекта будущего предприятия.

Получается, что по новой системе подсчетов изначально, еще не копнув ни разу, можно будет подумать: "А стоит ли овчинка выделки"?

Совершенно верно. Речь как раз и идет о том, что еще на этапе планирования, на этапе идей просчитать всё по максимуму, вовлечь все заинтересованные стороны. На Камчатке дерево, зверек, рыба, золото сконцентрированы и находятся зачастую в одном месте. Но одним ресурсом у нас управляет одно министерство, другим – второе и так далее. У каждого свои регламенты и между собой они не взаимодействуют. То есть эти разработали проект, вторые разработали проект, а через пять лет смотрим – почему-то к нам турист не едет и рыба не ловится. 

В Москве в Министерстве природных ресурсов экономисты с экономического факультета МГУ им. Ломоносова приводили такой пример. Нью-Йорк, Центральный парк. Очень дорогая земля, давайте посмотрим, что будет, если вырубить парк под застройку. Посчитали. Оказалось, что лес регулирует большой сток воды, бесплатно очищая воду. В случае застройки придется возводить очистные сооружения, все это ляжет на плечи муниципалитета или частных лиц, владельцев зданий. И в конечном итоге платить за все это будут люди, работающие или живущие в новых домах. Так вот, дешевле этот парк оставить, сохранить и даже расширить. 

Каким образом производится подсчет экологического ущерба? Ведь факторов очень много, и всё учесть невозможно. 

В конце прошлого века это была теория на стыке экологии и экономики, на сегодня это уже прикладная дисциплина. В развитых странах комплексный подсчет вреда природе начали около 20-ти лет назад. К ним присоединились Индия, Бразилия, Китай. Существуют сложные компьютерные модели, требующие хороших научных знаний, и выводы таких изысканий принимаются чиновниками при принятии важных решений. Например, при разработке стратегии социально-экономического и промышленного развития.

Конечно, многие развитые страны небольшие, по площади как наша Камчатка. Там довольно просто было все просчитать. А в России территории огромные. Поэтому было принято решение, отработать методологию на одном природном комплексе. 

Такой ли уж типичный наш регион для того, чтобы быть полигоном при подобном исследовании? Населения у нас немного, как, собственно, и городов и поселков. 

На самом деле речь идет не о количестве населения, а о количестве природопользователей и о количестве проектов, которые реализуются на той или иной территории. А у нас, если мы посмотрим на Стратегию регионального развития, ожидается строительство от 7до 10 горнорудных объектов в ближайшие 10-15 лет. Это 7-10 бассейнов рек по масштабу сравнимых с той же рекой Озерной на восточном побережье. Соответственно, нужно считать – какой ущерб и какие прибыли мы по итогу получим в долгосрочной перспективе.

Во-первых, будет собрано огромное количество научных данных, привлечены будут не только ученые, но и Министерства, которые отвечают за те или иные сектора экономики. Во-вторых, будет применено компьютерное моделирование, которое на основе данных поможет отобразить картину происходящего и создать адекватную модель того, как сегодняшние изменения повлияют на будущее. И в-третьих, этот инструмент может быть использован региональными и федеральными властями для определения возможных финансовых проблем от природопользования. 

Опыт Камчатки будет транслироваться на все остальные регионы.